(C) 2023 Digital Future
Смарт-контракты: юридическая природа и сфера их применения
Блог компании Digital Rights Center
Цифровизация и внедрение финансовых технологий кардинальным образом трансформируют существующие принципы и инструменты на финансовых рынках экономик большинства стран мира. Благодаря инновациям и современной инфраструктуре многие операции, которые раньше
требовали личного присутствия и занимали много времени, теперь могут быть доступны, что называется, «в один клик» и выполняются всего за несколько минут.
Принципы функционирования ряда инноваций были заложены еще несколько десятилетий назад. Впервые идея смарт-контракта были предложена в 1994 г. американским ученым Ником Сабо, который описал последний, как «цифровое представление набора обязательств между сторонами, включающее в себя протокол исполнения этих обязательств». Сабо, вдохновленный такими исследователями типа Дэвида Чаума, также полагал, что разработка умных-контрактов с помощью выполнения криптографических протоколов и других механизмов цифровой безопасности могут стать значительным улучшением по сравнению с традиционными юридическими контрактами.
Таким образом, смарт-контракт может быть определен как договор между двумя и более сторонами об установлении, изменении или прекращении юридических прав и обязанностей, в котором часть или все условия записываются, исполняются и/или обеспечиваются компьютерным алгоритмом автоматически в специализированной программной среде.
требовали личного присутствия и занимали много времени, теперь могут быть доступны, что называется, «в один клик» и выполняются всего за несколько минут.
Принципы функционирования ряда инноваций были заложены еще несколько десятилетий назад. Впервые идея смарт-контракта были предложена в 1994 г. американским ученым Ником Сабо, который описал последний, как «цифровое представление набора обязательств между сторонами, включающее в себя протокол исполнения этих обязательств». Сабо, вдохновленный такими исследователями типа Дэвида Чаума, также полагал, что разработка умных-контрактов с помощью выполнения криптографических протоколов и других механизмов цифровой безопасности могут стать значительным улучшением по сравнению с традиционными юридическими контрактами.
Таким образом, смарт-контракт может быть определен как договор между двумя и более сторонами об установлении, изменении или прекращении юридических прав и обязанностей, в котором часть или все условия записываются, исполняются и/или обеспечиваются компьютерным алгоритмом автоматически в специализированной программной среде.
В двадцать первом веке существует возможность перевода всевозможных бумажных договоров в цифровые смарт-контракты, а следственно, появляется и широкий спектр потенциального применения. Посмотрим ниже на несколько сфер их применения.
Автоматизация платежей: контракт может быть запрограммирован, чтобы гарантировать, что требуемая сумма поступит в указанное время указанным лицам или организациям.
Регистрация права собственности: необходимые документы могут быть зарегистрированы в блокчейне, чтобы установить собственность с самого начала и сменить владельца посредством интеллектуальных договоров.
Энергетические транзакции: считается, что это создает цифровую экосистему для обмена энергией. Таким образом, источники электричества или топлива будут связаны с смарт-контрактами, заключенными только между физическими лицами или с вовлеченными организациями, которые, в свою очередь, могут персонализировать потребление каждого клиента.
Интеллектуальная собственность: можно встроить смарт-контракт в любой объект, который контролируется цифровыми средствами. Именно здесь рождается «умная собственность», которая может быть объединена с объектами IoT (“интернета вещей”), подключенными к сети. Таким образом, например, аренда этих объектов (от домов до автомобилей) может быть автоматизирована.
Финансовые услуги: использование криптовалют открывает широкий спектр различных вариантов использования для смарт-контрактов, которые иначе были бы невозможны.
В августе 2018 года Альфа-банк совместно с S7 Airlines заключили смарт-контракт с оператором авиатопливного рынка «Газпромнефть‐Аэро». Этот контракт содержал информацию об объеме и стоимости топлива для самолетов авиакомпании. После того как командир воздушного судна запрашивал у оператора точный объем топлива, необходимый для выполнения рейса, онлайн-заявка для резервирования соответствующей суммы направлялась в Альфа‐банк. Моментальное подтверждение из банка запускало старт заправки. По ее окончании средства списывались, а в коммерческие службы сторон поступала информация о закрытии сделки со всеми документами. Смарт-контракт был разработан на блокчейн‐платформе Hyperledger. Новая технология позволила повысить скорость расчетов и минимизировать финансовые риски, поскольку ей не нужна предоплата и банковская гарантия.
Автоматизация платежей: контракт может быть запрограммирован, чтобы гарантировать, что требуемая сумма поступит в указанное время указанным лицам или организациям.
Регистрация права собственности: необходимые документы могут быть зарегистрированы в блокчейне, чтобы установить собственность с самого начала и сменить владельца посредством интеллектуальных договоров.
Энергетические транзакции: считается, что это создает цифровую экосистему для обмена энергией. Таким образом, источники электричества или топлива будут связаны с смарт-контрактами, заключенными только между физическими лицами или с вовлеченными организациями, которые, в свою очередь, могут персонализировать потребление каждого клиента.
Интеллектуальная собственность: можно встроить смарт-контракт в любой объект, который контролируется цифровыми средствами. Именно здесь рождается «умная собственность», которая может быть объединена с объектами IoT (“интернета вещей”), подключенными к сети. Таким образом, например, аренда этих объектов (от домов до автомобилей) может быть автоматизирована.
Финансовые услуги: использование криптовалют открывает широкий спектр различных вариантов использования для смарт-контрактов, которые иначе были бы невозможны.
В августе 2018 года Альфа-банк совместно с S7 Airlines заключили смарт-контракт с оператором авиатопливного рынка «Газпромнефть‐Аэро». Этот контракт содержал информацию об объеме и стоимости топлива для самолетов авиакомпании. После того как командир воздушного судна запрашивал у оператора точный объем топлива, необходимый для выполнения рейса, онлайн-заявка для резервирования соответствующей суммы направлялась в Альфа‐банк. Моментальное подтверждение из банка запускало старт заправки. По ее окончании средства списывались, а в коммерческие службы сторон поступала информация о закрытии сделки со всеми документами. Смарт-контракт был разработан на блокчейн‐платформе Hyperledger. Новая технология позволила повысить скорость расчетов и минимизировать финансовые риски, поскольку ей не нужна предоплата и банковская гарантия.
В юридической литературе термин "смарт-контракт" получил сравнительно недавнее распространение, однако уже можно констатировать существование множественности в подходах к определению приведенного понятия. Так, А.А. Карцхия считает, что умные контракты (smart contracts) представляют собой следующий шаг в развитии блокчейн-технологии. Эти контракты являются договорами в традиционном юридическом смысле. Используя компьютерные программы, разрабатывают последовательность действий - код смарт-контракта для рутинных, повторяющихся операций (купля-продажа при биржевых финансовых сделках, электронные платежи, договоры страхования и возмещения ущерба и т.д.).
По мнению А.Ю. Чурилова, смарт-контракт представляет собой договорную конструкцию, заключаемую и существующую исключительно в сети блокчейн, особенностью которой является невозможность изменения после попадания в блокчейн, а также автоматическое исполнение возникающего встречного договорного обязательства без необходимости отдельного волеизъявления сторон договора. В случае же, если смарт-контракт не удовлетворяет этим признакам, речь можно вести только об отдельных элементах кода смарт-контракта, который используется в традиционном договоре.
С доктринальной точки зрения весьма примечательной выглядит позиция Д.В. Федорова, который указывает, что смарт-контакт является разновидностью договора, написанного на языке программирования, при этом ученый указывает, что факт формулирования условий смарт-контракт на языке программирования не искажает договорную сущность заключаемой сделки, поскольку смарт-контракт не является тайной, его условия просто написаны на одном из языков программирования, в отношении которого должны применяться те же правила, что и к другим языкам. «Договор может быть заключен на любом языке, включая язык программирования», — говорит он.
Тем не менее, при использовании смарт-контракта все же необходимо разграничивать компьютерную программу для заключения договоров и само правоотношение, то бишь юридический договор. Соответственно, право может регулировать только договорные отношения при учете технических особенностей компьютерной программы, которая неизбежно меняет договорные отношения.
Поэтому можно, в конечном итоге, согласиться с В.А. Беловым, который делает вполне обоснованный вывод, что «смарт-контракт в праве - это специальный правовой режим гражданско-правового договора. В этом значении смарт-контракт становится особой несамостоятельной договорной конструкцией, которую невозможно заключить отдельно от соответствующего договорного типа».
По мнению А.Ю. Чурилова, смарт-контракт представляет собой договорную конструкцию, заключаемую и существующую исключительно в сети блокчейн, особенностью которой является невозможность изменения после попадания в блокчейн, а также автоматическое исполнение возникающего встречного договорного обязательства без необходимости отдельного волеизъявления сторон договора. В случае же, если смарт-контракт не удовлетворяет этим признакам, речь можно вести только об отдельных элементах кода смарт-контракта, который используется в традиционном договоре.
С доктринальной точки зрения весьма примечательной выглядит позиция Д.В. Федорова, который указывает, что смарт-контакт является разновидностью договора, написанного на языке программирования, при этом ученый указывает, что факт формулирования условий смарт-контракт на языке программирования не искажает договорную сущность заключаемой сделки, поскольку смарт-контракт не является тайной, его условия просто написаны на одном из языков программирования, в отношении которого должны применяться те же правила, что и к другим языкам. «Договор может быть заключен на любом языке, включая язык программирования», — говорит он.
Тем не менее, при использовании смарт-контракта все же необходимо разграничивать компьютерную программу для заключения договоров и само правоотношение, то бишь юридический договор. Соответственно, право может регулировать только договорные отношения при учете технических особенностей компьютерной программы, которая неизбежно меняет договорные отношения.
Поэтому можно, в конечном итоге, согласиться с В.А. Беловым, который делает вполне обоснованный вывод, что «смарт-контракт в праве - это специальный правовой режим гражданско-правового договора. В этом значении смарт-контракт становится особой несамостоятельной договорной конструкцией, которую невозможно заключить отдельно от соответствующего договорного типа».
Следует признать договорную концепцию о смарт-контракте основополагающей, так как по своей сути все концепции сводятся к договорной сущности смарт-контракта. Их авторы указывают на условия смарт-контракта, исполнение смарт-контракта, определяя то, что смарт-контракт — это договор. Признание смарт-контракта в качестве договора позволит признать юридически значимые последствия, происходящие в результате его заключения и исполнения в блокчейн-системе с использованием криптографических методов (т.е. переход прав на цифровые финансовые активы).
Вместе с тем представляется, что изначальная правовая природа смарт-контракта все же исходит из компьютерного (программного) кода, который уже в последующем адаптируется под конкретные обстоятельства и потребности участников оборота, в том числе под алгоритмы, связанные с исполнением уже принятых обязательств, а также процедуру заключения договоров в электронной форме.
При рассмотрении вопроса правового регулирования смарт-контракта в качестве способа исполнения обязательства или отдельной разновидности гражданско-правовой сделки, необходимо отметить, что при отсутствии специального регулирования к указанным правоотношениям подлежат применению общие положения об обязательствах и договорах, которые закреплены в первой части ГК РФ. Среди них, в частности, допустимо выделить:
Вместе с тем на протяжении нескольких лет предпринимались разные попытки к формулированию и закреплению понятия смарт-контракта на законодательном и правоприменительном уровнях. Так, при внесении в Государственную Думу проекта федерального закона N 419059-7 "О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" предлагалось следующее определение: "Смарт-контракт — договор в электронной форме, исполнение прав и обязательств по которому осуществляется путем совершения в автоматическом порядке цифровых транзакций в распределенном реестре цифровых транзакций в строго определенной таким договором последовательности и при наступлении определенных им обстоятельств", однако впоследствии оно было исключено из законопроекта.
Центральный банк Российской Федерации также предпринимал попытки формулирования понятия смарт-контракта, определяя его как «сделку, исполняемую автоматически при наступлении заранее определенных сторонами условий. Смарт-контракты будут дополнительным функционалом платформы цифрового рубля».
Вместе с тем представляется, что изначальная правовая природа смарт-контракта все же исходит из компьютерного (программного) кода, который уже в последующем адаптируется под конкретные обстоятельства и потребности участников оборота, в том числе под алгоритмы, связанные с исполнением уже принятых обязательств, а также процедуру заключения договоров в электронной форме.
При рассмотрении вопроса правового регулирования смарт-контракта в качестве способа исполнения обязательства или отдельной разновидности гражданско-правовой сделки, необходимо отметить, что при отсутствии специального регулирования к указанным правоотношениям подлежат применению общие положения об обязательствах и договорах, которые закреплены в первой части ГК РФ. Среди них, в частности, допустимо выделить:
- ч. 2 ст. 309 ГК РФ: "Условиями сделки может быть предусмотрено исполнение ее сторонами возникающих из нее обязательств при наступлении определенных обстоятельств без направленного на исполнение обязательства отдельно выраженного дополнительного волеизъявления его сторон путем применения информационных технологий, определенных условиями сделки...";
- ч. 2 ст. 434 ГК РФ: "Договор в письменной форме может быть заключен путем составления одного документа (в том числе электронного), подписанного сторонами, или обмена письмами, телеграммами, электронными документами либо иными данными в соответствии с правилами абзаца второго пункта 1 статьи 160 настоящего Кодекса".
Вместе с тем на протяжении нескольких лет предпринимались разные попытки к формулированию и закреплению понятия смарт-контракта на законодательном и правоприменительном уровнях. Так, при внесении в Государственную Думу проекта федерального закона N 419059-7 "О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" предлагалось следующее определение: "Смарт-контракт — договор в электронной форме, исполнение прав и обязательств по которому осуществляется путем совершения в автоматическом порядке цифровых транзакций в распределенном реестре цифровых транзакций в строго определенной таким договором последовательности и при наступлении определенных им обстоятельств", однако впоследствии оно было исключено из законопроекта.
Центральный банк Российской Федерации также предпринимал попытки формулирования понятия смарт-контракта, определяя его как «сделку, исполняемую автоматически при наступлении заранее определенных сторонами условий. Смарт-контракты будут дополнительным функционалом платформы цифрового рубля».
Подытоживая, необходимо отметить следующее:
1) правовая природа смарт-контракта исходит из компьютерного (программного) кода, который уже в последующем адаптируется под конкретные обстоятельства и потребности участников оборота, в том числе под алгоритмы, связанные с исполнением уже принятых обязательств, а также под процедуру заключения договоров в электронной форме;
2) в настоящее время отсутствует законодательно закрепленное определение термина "смарт-контракт". Однако правовое регулирование смарт-контракта в настоящее время допустимо рассмотреть через две составляющие:
«Сейчас многие представители бизнеса грезят идеей и находятся в фантазиях относительно введения смарт-контракта, но пока это только разговоры. Необходимо заинтересованное участие нескольких сторон сделки, государства, банков и других», — заключает руководитель программы «LegalTech-директор» ИПК МГЮА им. О. Е. Кутафина Александр Трифонов. Причиной тому чаще всего служит экономическая неоправданность. «Так или иначе, но одна из сторон сделки всегда хочет оставить за собой право вносить изменение в бизнес-процессы и уйти от санкций. Кроме того, внедрение заставляет (именно заставляет!) активно вовлекать в изменения сотрудников, а это ужасно сложно», — считает Трифонов.
Так или иначе, для успешного развития смарт-контрактов в РФ необходимо закрепить правовой статус смарт-контракта, сторон смарт-контракта, порядок организации защиты интересов каждой стороны смарт-контракта и выработать единый подход к применению соответствующих норм.
В заключение необходимо отметить, что смарт-контракты должны рассматриваться как юридические контракты и подчиняться нормам соответствующего государства или международного договора.
Мы еще вернемся к теме смарт-контрактов, когда будем рассматривать их регулирование на Западе, но это уже — дело будущего. А пока ограничимся констатацией того факта, что аккуратные попытки по введению понятия "смарт-контракт" в сферу правового регулирования гражданских правоотношений рано или поздно приведут к закреплению соответствующей статьи в ГК РФ.
1) правовая природа смарт-контракта исходит из компьютерного (программного) кода, который уже в последующем адаптируется под конкретные обстоятельства и потребности участников оборота, в том числе под алгоритмы, связанные с исполнением уже принятых обязательств, а также под процедуру заключения договоров в электронной форме;
2) в настоящее время отсутствует законодательно закрепленное определение термина "смарт-контракт". Однако правовое регулирование смарт-контракта в настоящее время допустимо рассмотреть через две составляющие:
- смарт-контракт как программное обеспечение, которое имеет соответствующего правообладателя, где регулирование вопросов, связанных с авторством и исключительными правами на соответствующий код подчиняется правилам, закрепленным в четвертой части ГК РФ;
- смарт-контракт как способ исполнения принятых обязательств, а также как электронную форму договора, регулируемую общими положениями об обязательствах и договорах;
«Сейчас многие представители бизнеса грезят идеей и находятся в фантазиях относительно введения смарт-контракта, но пока это только разговоры. Необходимо заинтересованное участие нескольких сторон сделки, государства, банков и других», — заключает руководитель программы «LegalTech-директор» ИПК МГЮА им. О. Е. Кутафина Александр Трифонов. Причиной тому чаще всего служит экономическая неоправданность. «Так или иначе, но одна из сторон сделки всегда хочет оставить за собой право вносить изменение в бизнес-процессы и уйти от санкций. Кроме того, внедрение заставляет (именно заставляет!) активно вовлекать в изменения сотрудников, а это ужасно сложно», — считает Трифонов.
Так или иначе, для успешного развития смарт-контрактов в РФ необходимо закрепить правовой статус смарт-контракта, сторон смарт-контракта, порядок организации защиты интересов каждой стороны смарт-контракта и выработать единый подход к применению соответствующих норм.
В заключение необходимо отметить, что смарт-контракты должны рассматриваться как юридические контракты и подчиняться нормам соответствующего государства или международного договора.
Мы еще вернемся к теме смарт-контрактов, когда будем рассматривать их регулирование на Западе, но это уже — дело будущего. А пока ограничимся констатацией того факта, что аккуратные попытки по введению понятия "смарт-контракт" в сферу правового регулирования гражданских правоотношений рано или поздно приведут к закреплению соответствующей статьи в ГК РФ.